Феерическая задача о толковании условий о возмездности/безвозмездности договора займа, о разной природе разных процентов и о возможности их снижения
Вот феерическая задача, которую я предложил в один из четырех вариантов контрольной за 3-й модуль студентам групп 172 и 175. Задача основывается на знаменитом деле по иску Медведя к Максакову: http://vsrf.ru/stor_pdf.php?id=1427832
которое мы разбирали при изучении займа и обсуждении природы процентов и возможности их снижения.
Я слегка изменил условия.
1 сентября 2019 г. Иванов передал Петрову в долг сумму 3 000 000 рублей. По условиям договора, в том случае если заёмщик возвращал всю сумму займа в срок до 1 октября 2019 г., он рассматривался сторонами как беспроцентный. В обратном случае за пользование займом подлежала взиманию плата в размере 2 % за каждый день считая с даты передачи суммы займа до его возврата. Поскольку долг Петров не вернул, 1 декабря Иванов обратился с иском в суд с требованием о возврате основной суммы займа, платы за пользование займом, а также процентов по ст. 395 как меры ответственности за неправомерное пользование денежными средствами, рассчитанных исходя из ключевой ставки Банка России, причём начисленных как на основную сумму долга, так и на проценты, составлявшие плату за пользование займом.
Районный суд удовлетворил исковые требования в полном объёме.
Петров обжаловал решение. Апелляционным определением областного су-да решение было изменено: основываясь на п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 13, Пленума ВАС РФ N 14 от 08.10.1998 «О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами», суд указал, что в том случае, когда договором установлено увеличение размера процентов в связи с просрочкой уплаты долга, размер ставки, на которую увеличена плата за пользование займом, следует считать иным размером процентов, установленных договором в соответствии с п. 1 ст. 395. Основываясь на таком подходе к существу правоотношения, суд взыскал с Петрова проценты по ставке, указанной в договоре, однако считая их не платой за пользование займом, а мерой ответственности, снизил общую сумму на основании п. 6 ст. 395 ГК до суммы, определяемой исходя из ключевой ставки Банка России. Начисление процентов на проценты суд также посчитал недопустимым, при этом сославшись на ещё одно разъяснение в п. 15 того же Постановления.
Петров обратился в Верховный Суд с кассационной жалобой.
Прокомментируйте вынесенные по делу судебные акты. Какое постановление, по Вашему мнению, должна вынести кассационная инстанция?
Первый и самый главный вопрос — как квалифицировать тот период пользования займом, за который Петров обязан выплачивать проценты?
Я специально в тексте задачи сформулировал условие о преобразовании договора в возмездный таким образом, чтобы оно на первый взгляд выглядело скорее как предоставленный Петрову опцион выбрать возмездность дальнейшего пользования займом в обмен на право не возвращать сумму займа через месяц, нежели чем на меру ответственности.
В самом деле, в тексте сделки нет формулировок, указывающих на детерминированность взимания процентов действиями, которые можно было бы квалифицировать как неисполнение договора должником, а такая причинная обусловленность есть необходимое условие (и признак) наступления ответственности; повторю, что prima facie это условие о выборе должником дальнейшей модели отношений. И если бы считать, что Петров лишь реализовал свой опцион, конклюдентным действием (невозвратом долга) заключив своего рода дополнительное соглашение к договору займа (соглашение о его возмездности), тогда астрономические 2 % в день на сумму 3 000 000 пришлось бы считать согласованной платой по пользование заёмными средствами (ст. 809) без шанса их уменьшения как чрезмерной ответственности — ни по п. 6 ст. 395, ни по ст. 393, которая, как мы увидим, может и должна субсидиарно применяться в исключительных случаях избыточности процентов. И в таком условии не нужно было бы искать имплицитную волю сторон на притворность — то есть на то, чтобы прикрыть якобы фиктивным условием о процентах как о выражении возмездности отношений якобы действительное условие об охранительных процентах: ведь на самом деле легко вообразить себе такие отношения, когда займодавец из добрых побуждений даёт в долг своему знакомому, желая ему помочь и не стремясь получить выгоду или даже компенсировать себе неполучение дохода от использования этих денег, но если тот не возвращает ему долг через месяц, то дальнейшее пользование займом займодавец уже считает возможным только на условиях возмездности. По-моему, вполне реалистичная схема. Если бы такова была наша квалификация процентов, которые должен был уплачивать Петров за второй период пользования займом, то уменьшить их суд смог бы только на основании правила о противодействии ростовщическим процентам в п. 5 ст. 809: «Размер процентов за пользование займом по договору займа, заключенному между гражданами или между юридическим лицом, не осуществляющим профессиональной деятельности по предоставлению потребительских займов, и заемщиком-гражданином, в два и более раза превышающий обычно взимаемые в подобных случаях проценты и поэтому являющийся чрезмерно обременительным для должника (ростовщические проценты), может быть уменьшен судом до размера процентов, обычно взимаемых при сравнимых обстоятельствах.» (Если кредит предоставляется профессиональным участником рынка, то действуют ограничительные меры, предусмотренные ФЗ «О потребительском кредите (займе)»
в т.ч. с учётом мер, предусмотренных ФЗ от 27.12.2018 N 554-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О потребительском кредите (займе)» и Федеральный закон «О микрофинансовой деятельности и микрофинансовых организациях»
Однако есть деталь, которая даёт нам повод усмотреть в возмездности второго периода займа всё-таки наступление ответственности.
Обратите внимание: в соответствии с условиями договора, заём становился возмездным ретроактивно, то есть со дня его предоставления, 1 сентября, а не с 1 октября — даты, когда Петров должен был бы вернуть сумму займу для того, чтобы избежать обязательства уплачивать проценты. Если бы Иванов действительно хотел вначале помочь Петрову и потому предоставил безвозмездный заём, а затем, после того, как тот предпочёл дальнейшее пользование займом, ожидал бы от него плату за такое пользование, он бы не ставил условие о начислении процентов задним числом — с даты предоставления суммы займа. Такое условие договора говорит о том, что для Петрова, после невозврата им займа 1 октября, должны были наступить, и действительно наступили, «дополнительные отрицательные обременения» — так иногда называют юридическую ответственность, а в гражданском праве ее так называют часто — как раз для того, чтобы отличить её от способов обеспечения и от регулятивных отношений.
Таким образом, есть основания считать, что проценты, которые Петров должен был уплачивать с 1 октября, являлись процентами за нарушение денежного обязательства. Будучи мерой ответственности, они подпадают под парадигму восстановительности/нестяжания кредитором обогащения.
42-м ФЗ в ст. 395 была введена норма о снижении процентов; она действует с 1.06.2015, и суды, рассматривавшие реальное дело Медведя против Максакова, а оно возникло из договора 2014 г., не могли применить эту норму к отношениям до 1 июня, но должны были бы применить её к начислению процентов после этой даты (закон должен был применяться к тем правам и обязанностям, которые возникли после этой даты, а уж в отношении ст. 395 Верховный Суд высказался, как известно, особо в абз. 2 п. 83 Постановления № 7 http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=LAW&n=212490&fld=134&dst=1000000001,0&rnd=0.5052157161063668#005608338637718169 ), но суд апелляционной инстанции (Брянский областной суд), который рассматривал дело летом 2015 г., на мой взгляд, грубо ошибся, отменив правильный по существу подход районного суда — тот как раз увидел в этих процентах меру ответственности, назвал их неустойкой, а неустойку эту, естественно, снизил. Ну а потом кассационная коллегия Верховного Суда, как мы помним, вынесла по делу, по моему убеждению, абсолютно скандальное определение, но об этом не сейчас.
Так или иначе: если это ответственность, «чрезмерные» проценты суды могут снижать до уровня ключевой ставки Банка России на основании п. 6 ст. 395. При этом в абз. 4 п. 48 Пленум № 7 справедливо уточняет: «по общему правилу» положения о снижении неустойки к процентам по ст. 395 не применимы: правильно, есть специальная норма. Но именно «по общему правилу». Если суд сочтёт, что снижения до ключевой ставки мало, то может применить и неустойку.
Возникает следующий вопрос — к какой именно сумме нужно применять режим снижения? Напомню, что в соответствии с правовой позицией абз. 2 п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 13, Пленума ВАС РФ N 14 от 08.10.1998 (ред. от 24.03.2016) «О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами» (упоминание об этой позиции, облегчая студентам решение, я включил в условия), «в тех случаях, когда в договоре займа либо в кредитном договоре установлено увеличение размера процентов в связи с просрочкой уплаты долга, размер ставки, на которую увеличена плата за пользование займом, следует считать иным размером процентов, установленных договором в соответствии с пунктом 1 статьи 395 Кодекса.» Считать ли, как это сделала апелляционная инстанция в моей задаче, что коль скоро процентов сначала не было, а потом они появились, то стало быть имеет место «увеличение размера процентов», в значении приведённой позиции совместного Пленума, и стало быть все они становятся охранительными?
Ни в коем случае. То, что Иванов с Петровым, как мы выяснили, согласовали по существу меру ответственности за невозврат Петровым долга к 1 октября, вовсе не значит, что они отказались от идеи считать действие договора займа на дальнейшем этапе возмездным. Почему мы должны по умолчанию, в отсутствие выраженной воли сторон, считать все проценты в новом этапе договора мерой ответственности, не выделяя в них плату за пользование займом? Это было бы неразумно. Следовательно, одна составляющая этих процентов (2 % в день) — это проценты за пользование займом, а вторая — санкция за неправомерное пользование денежными средствами. Снижение мы применяем только ко второй составляющей. Как именно определить пропорцию обеих составляющих? На основании правила п. 1 ст. 809: «При отсутствии в договоре условия о размере процентов за пользование займом их размер определяется ключевой ставкой Банка России, действовавшей в соответствующие периоды.» Определив таким образом плату за пользование займом, мы вычитаем её из общей суммы начисленных процентов, получаем проценты как меру ответственности, применяем к ним снижение по п. 6 ст. 395 и (если бы вдруг увидели повод — даже ст. 393).
Третий вопрос — можем ли мы начислять проценты по ст. 395 на регулятивные проценты, то есть на плату за пользование займом?
В условиях задачи приведена позиция (опять же для упрощения мыслительного поиска со ссылкой на источник), на которую опирается апелляционная инстанция: это абз. 5 того же п. 18 Пленума № 13/14: «на сумму несвоевременно уплаченных процентов за пользование заемными средствами, когда они подлежат уплате до срока возврата основной суммы займа, проценты на основании пункта 1 статьи 811 Кодекса не начисляются, если иное прямо не предусмотрено законом или договором.» Но это 1998 год. Видимо, ВС и ВАС исходили из формального толкования ст. 811 — там ведь речь идёт о начислении охранительных процентов на «эту сумму» (явно специально подчёркивает законодатель), то есть на сумму основного долга, сумму займа. Отсюда видимо оговорка «если они» (то есть проценты за пользование займом) «подлежат уплате до срока возврата основной суммы займа»: вот тогда, считают ВС и ВАС, проценты на проценты начислять нельзя. Но если проценты за пользование заёмными средствами возвращаются после основной суммы или вместе с нею, то, видимо рассуждали они в 1998-м году, не распространять на них общий режим займа противоречило бы здравому смыслу. Однако на наш взгляд, противоречит и здравому смыслу такая щепетильность: не важно, когда именно было допущено неисполнение денежного обязательства по уплате процентов, то есть вознаграждения за оказанную услугу — до или после возврата основной суммы; я не вижу, как это затрагивает экономические отношения сторон и что это может поменять в ответственности неисправного должника. И Пленум № 54 в абз. 2 п. 33, кажется, эту ошибку исправил: «Однако, если иное не установлено законом или договором, за просрочку уплаты процентов, являющихся платой за пользование денежными средствами, кредитор вправе требовать уплаты неустойки или процентов, предусмотренных статьей 395 ГК РФ.» https://rg.ru/2016/12/05/plenum-dok.html
Я говорю «кажется», потому что 7-й Пленум не стал отменять процитированную правовую позицию в абз. 4 п. 18 Пленума № 13/14, и при том отменил одно из разъяснений в этом же пункте. Не возник ли тем самым эффект квалифицированного умолчания? Означает ли это, что прежнее разъяснение сохраняет силу как образующее специальное правило, рассчитанное только на заём? Но не говоря о том, что применение правил толкования легального текста к пониманию пленумных постановлений всегда будет осуществимым только как доктринально допускаемая аналогия, хотя и, по-видимому, в нашей стране необходимая, я решительно не вижу никакого здравого смысла в этом подходе; более того, хорошо известно, что есть и другие позиции в этом Постановлении 98 г., которые устарели и которые не были поддержаны ни судами, ни законодателем:
это разъяснение в п. 16. «В случаях, когда на основании пункта 2 статьи 811, статьи 813, пункта 2 статьи 814 Кодекса займодавец вправе потребовать досрочного возврата суммы займа или его части вместе с причитающимися процентами, проценты в установленном договором размере (статья 809 Кодекса) могут быть взысканы по требованию заимодавца до дня, когда сумма займа в соответствии с договором должна была быть возвращена.» — в ГК теперь прямо указано что в этом случае проценты взыскиваются только до даты возврата;
это разъяснение в абз. 3 п. 12 о том, что коммерческий кредит по умолчанию является возмездным: «При отсутствии в законе или договоре условий о размере и порядке уплаты процентов за пользование коммерческим кредитом судам следует руководствоваться нормами статьи 809 Кодекса.» — ст. 317.1. после исправления допущенной в ней законодателем оплошности действует в редакции, исключающей плату за коммерческий кредит по умолчанию.
И ни та, ни другая позиция Пленумом № 7 исправлена не была, формально — это действующие разъяснения, но вот именно что формально, и нисколько не более.
Наконец, пару слов о том, какое постановление в «реале» вынесла Коллегия по гражданским делам Верховного Суда по кассационной жалобе заёмщика. Она посчитала, что условие договора было несправедливым и применила ст. 10.
Студенты, конечно, не должны были пускаться в рассуждения о применимости тут принципа добросовестности, так как они писали контрольную по другой теме. Но я, как человек, который по теме принципа добросовестности пишет докторскую диссертацию, не могу не сказать о том, что это постановление — одно из самых скандальных применений ст. 10 в судебной практике, настолько невероятное, что для моих оппонентов, сторонников полного избавления нашего законодательства от ст. 10, не нужен более наглядный аргумент.