Срок действия доверенности — «бессрочно». Толкуем как «один год» или как «сохраняет силу в течение жизни гражданина, выдавшего доверенность, если ранее не будет прекращена по иным основаниям»?
СРОК ДЕЙСТВИЯ ДОВЕРЕННОСТИ — «БЕССРОЧНО». ТОЛКУЕМ КАК «ОДИН ГОД» ИЛИ КАК «СОХРАНЯЕТ СИЛУ В ТЕЧЕНИЕ ЖИЗНИ ГРАЖДАНИНА, ВЫДАВШЕГО ДОВЕРЕННОСТЬ, ЕСЛИ РАНЕЕ НЕ БУДЕТ ПРЕКРАЩЕНА ПО ИНЫМ ОСНОВАНИЯМ, ПРЕДУСМОТРЕННЫМ В СТ. 188»?
Интересный вопрос возник у одной коллеги, работающей в банке. Клиент представил доверенность в простой письменной форме, в которой было указано, что она выдана бессрочно. Доверителем было физическое лицо (на самом деле ЕИО, но действующий как гражданин). Можно ли считать, что здесь, пусть и крайне нетривиальным способом, выполнены требования ч. 1 ст. 186 ГК о сроке доверенности? Все, естественно, понимают, что согласно этой норме ГК доверенность, не содержащая условия о сроке, действует год.
Мой ответ: нет, нельзя.
Обоснование. Срок является не праздным понятием в цивилистике — согласно ст. 190 ГК он должен обладать свойством неизбежности. Он, тупо говоря, должен быть определен в сделке (каковой является и доверенность) ЛИБО указанием на хронометрическое событие (конкретную дату/истечение определенного периода времени), ЛИБО на событие, которое НЕИЗБЕЖНО наступит. Поэтому указание на «бессрочность» образует нарушение требования закона по смыслу ст. 186 ГК. Это же выражает и существо правового регулирования — законодатель стремился к тому, чтобы исключить дефицит волеобразования доверителя, то есть нечеткость артикулирования им своей воли при решении нешуточного вопроса — наделения посредника полномочиями, по существу частью своей правосубъектности. Поэтому нет никаких проблем в определении доверителем срока «на 100 лет» или «до 1 января 2096 года» или даже «до наступления следующего года змеи по китайскому календарю», но нельзя указывать «до конца света по календарю майя» или «бессрочно». Точно то же самое находим в Методических рекомендациях по удостоверению доверенностей (утв. решением Правления Федеральной нотариальной палаты 18 июля 2016 г. (протокол № 07/16))
Эти Методические рекомендации содержат очень внятные указания на необходимость определенного указания срока (см. об этом абзац 2 п. 8.1. рекомендаций) и разъясняют, что отсутствие срока будет расцениваться в соответствии со ст. 186 как ограничение срока одним годом (п. 8.3). И ФНП абсолютно права — это и есть выполнение гражданско-правового требования о сроке. Бессрочную же доверенность можно выдавать только для действий за границей (ч. 2 ст. 186 ГК).
Противоположная позиция. Да, можно считать нетривиальным способом указания на срок. Следует дифференцировать бессрочность как отказ от указания срока (в каковом случае действует годичная длительность по умолчанию) и указание срока путем формулы «бессрочная». Ведь доверитель не уклонился от указания срока, он сделал это, пусть и с помощью слова «бессрочно»; но требование доктрины неизбежности наступления тут выполняется, так как если доверенность ранее не будет прекращена по иным основаниям, она прекратится ввиду смерти лица, выдавшего доверенность (ст. 188). Понятно, что если такую доверенность выдало ЮЛ в лице ЕИО, то это рассуждение сразу бракуется: теоретически, ЮЛ может никогда не прекратиться.
Моё возражение. Можно согласиться с тем, что формула бессрочности не есть отказ от формулирования условия о сроке, но любое условие сделки мы должны толковать с учетом контекста, заданного нормами действующего правового режима. А он требует определенности указания на неизбежное событие. Слово «бессрочность» не обладает такими признаками, и стало быть, в контексте действующего правового режима, оно не может пониматься как воля доверителя на имплицитное определение срока действия через указание на свою смерть. Иными словами, раз доверитель не указал на смерть (как единственный возможный вариант выполнения требования о срочности), а закон и доктрина предписывали указания на неизбежное событие, то стало быть, его воля была направлена на придание слову «бессрочность» не способа указания срока, а на УКЛОНЕНИЕ от такого указания. Доверитель знал или должен был знать о том, с какими способами указания срока закон связывает его определение, и если он от этих способов отказался, то в этом контексте следует считать, что он направлял свою волю именно на отказ от определения сроков, и да, тогда получается, что он имел в виду «бессрочно, но не более чем на 1 год».
Кроме того, очевидно, что ценность доктринального учения о неизбежности как о предикате категории срока заключается как раз-таки в том, чтобы исключить двусмысленность в положении сторон там, где по условиям сделки или в силу требований закона сроку придается юридическое значение. И легко видеть, как моментально наступает неопределенность в случае, если мы согласимся считать, что фраза «доверенность действует бессрочно» будто бы означает имплицитное указание на то, что доверенность неизбежно прекратится — смертью гражданина, выдавшего доверенность или, ранее, другими способами. Ведь нет сомнений в том, что при возникновении спора, скажем тогда, когда доверитель не пожелает принимать на себя обязанности по сделке (что грозит мнимому представителю очень мрачными последствиями — либо возмещением убытков добросовестному третьему лицу или даже исполнением в натуре независимого от его добросовестности — ст. 183), его юрист в суде будет утверждать примерно то, что я написал в предыдущем абзаце: а именно, что употреблением термина «бессрочно» доверитель, в условиях требований закона об указании неизбежного события, с которым связывается срок, не мог выразить иной воли, кроме воли к уклонению от указания срока. Вероятность того, что суды могут согласиться с таким доводом, мне кажется, очень велика, а следовательно вся доктрина неизбежности обесценивается.
Забавно, но вышеназванные Методические рекомендации ФСП явно посдказывают нотариусам, как посоветовать своим клиентам оформить по существу бессрочную доверенность: например, в доверенности может быть указано, что она выдана сроком «на шесть месяцев», или «с первого марта две тысячи шестнадцатого года до двенадцатого апреля две тысячи двадцатого года», или «до достижения мной возраста девяноста лет» (см. п. 8.1.).